9d4a46fb

Эренбург Илья - Необычайные Похождения Хулио Хуренито



Илья Эренбург
Необычайные похождения Хулио Хуренито
1921 г.
Необычайные похождения Хулио Хуренито И его учеников мосье Дэле, Карла
Шмидта, мистера Куля, Алексея Тишина, Эрколе Бамбучи, Ильи Эренбурга и негра
Айши, в дни Мира, войны и революции, в Париже, в Мексике, в Риме, в
Сенегале, в Кинешме, в Москве и в других местах, а также различные суждения
учителя
о трубках, о смерти, о любви, о свободе, об игре в шахматы, о еврейском
племени, о конструкции и о многом ином
Вступление
С величайшим волнением приступаю я к труду, в котором вижу цель и
оправдание своей убогой жизни, к описанию дней и дум Учителя Хулио Хуренито.
Подавленная калейдоскопическим изобилием событий, моя память преждевременно
одряхлела; этому способствовало также недостаточное питание, главным образом
отсутствие сахара. Со страхом я думаю о том, что многие повествования и
суждения Учителя навеки утеряны для меня и мира. Но образ его ярок и жив. Он
стоит предо мной, худой и неистовый, в оранжевом жилете, в незабвенном
галстуке с зелеными крапинками, и тихо усмехается. Учитель, я не предам
тебя!
Я иногда еще пишу по инерции стихи среднего достоинства и на вопрос о
профессии бесстыдно отвечаю: "Литератор". Но все это относится к быту: по
существу, я давно разлюбил и покинул столь непроизводительный образ
времяпрепровождения. Мне было бы весьма обидно, если бы кто-нибудь воспринял
настоящую книгу как роман, более или менее занимательный. Это означало бы,
что я не сумел выполнить задачу, данную мне в тягостный день 12 марта 1921
года, день смерти Учителя. Да будут мои слова теплыми, как его волосатые
руки, жилыми, домашними, как его пропахший табаком и потом жилет, на котором
любил плакать маленький Айша, трепещущими от боли и гнева, как его верхняя
губа во время припадков тика!
Я называю Хулио Хуренито просто, почти фамильярно "Учителем", хотя он
никогда никого ничему не учил; у него не было ни религиозных канонов, ни
этических заповедей, у него не было даже.простенькой, захудалой философской
системы. Скажу больше: нищий и великий, он не обладал жалкой рентой
обыкновенного обывателя -- он был человеком без убеждений. Я знаю, что по
сравнению с ним любой депутатик покажется образцом стойкости идей, любой
интендант -- олицетворением честности. Нарушая запреты всех существующих
ныне кодексов этики и права, Хулио Хуренито не оправдывал этого какой-либо
новой религией или новым миропознанием. Пред всеми судилищами мира, включая
революционный трибунал РСФСР и жреца-марабута Центральной Африки, Учитель
предстал бы как предатель, лжец и зачинщик неисчислимых преступлений. Ибо
кому, как не судьям, быть добрыми псами, ограждающими строй и лепоту сего
мира?
Хулио Хуренито учил ненавидеть настоящее, и, чтобы эта ненависть была
крепка и горяча, он приоткрыл пред нами, трижды изумленными, дверь, ведущую
в великое и неминуемое завтра. Узнав о его делах, многие скажут, что он был
лишь провокатором. Так называли его при жизни мудрые философы и веселые
журналисты. Но Учитель, не отвергая почтенного прозвища, говорил им:
"Провокатор -- это великая повитуха истории. Если вы не примете меня,
провокатора с мирной улыбкой и с вечной ручкой в кармане, придет другой для
кесарева сечения, и худо будет земле".
Но современники не хотят, не могут принять этого праведника без
религии, мудреца, не обучавшегося на философском факультете, подвижника в
уголовном халате. Для чего же Учитель приказал мне написать книгу его жизни?
Я долго томился сомнениями,



Содержание раздела