Эльчин - Красный Медвежонок
Эльчин
КРАСНЫЙ МЕДВЕЖОНОК
Перевод на русский - А. Орлова
Дж. Салимов работал инженером на судоремонтном заводе, и вот сегодня он
снова задержался после работы часа на полтора, просмотрел кое-какие чертежи и
подумал немного. Потом он долго глядел на прикнопленную к стене футбольную
таблицу: интересно, войдет "Нефтчи" в восьмерку сильнейших команд или нет?
Выйдя из заводских ворот, он сел на троллейбус и вышел прямо у своего дома
на улице Низами; сначала ключом открыл дверь и уже после этого, нажав на
кнопку звонка, вошел в квартиру.
Звонок этот прозвучал так странно, так неестественно, что Дж. Салимов и
сам удивился; удивился как будто и этот темный коридор, и этот вобравший в
себя годичную пыль диван, и кресла, и этот платяной шкаф, и книжные полки, и
эти панельные стены, казалось, застыли в изумлении, и даже как будто вздрогнул
сидящий в кресле большой красный медвежонок, казалось, что и Лейла сейчас
закричит: "Папа пришел, откройте дверь!".
Этот красный медвежонок может вздрогнуть и даже подпрыгнуть, а Лейла уже
здесь не закричит: "Откройте дверь, папа пришел!".
Без Лейлы нет для него жизни - без сомнения, это ложь; вот нет Лейлы, а он
живет; Лейлы нет, а вся эта мебель стоит на месте, и телевизор можно включить,
и радио передает последние известия, и на улице так же шумят машины,
холодильник на кухне так же работает, а то стоит тихо, и этот красный
медвежонок все в той же позе, с той же улыбкой сидит в кресле, только не
тикают часы на стене.
Дж. Салимов закурил сигарету, потом завел настенные часы. Они показывали
без десяти три, а на самом деле был уже восьмой час, вечер, но он не перевел
стрелки, ведь это не имело никакого значения.
Часы затикали, но и это тиканье было каким-то вялым, безжизненным, как и
все эти вещи, как этот красный медвежонок.
Вдруг Дж. Салимова прошиб холодный пот, по телу ||' побежали мурашки, ему
вдруг показалось, что Лейла умерла. Потом он пошел на кухню, вода опять не
шла, он полил себе из чайника, умылся.
В кухне на стене висел календарь, на листке было обозначено шестнадцатое
мая, на картоне позади календаря - портрет Бетховена, он совсем пожелтел, как
будто это лист ореха и сейчас конец осени.
Сегодня было одиннадцатое июля.
Шафига, забрав с собой Лейлу, ушла из этого дома двадцать второго марта;
апрель, май, июнь - три месяца и одиннадцать дней; три месяца одиннадцать дней
и там девять - итого три месяца и двадцать дней, как они ушли; а сколько
пройдет лет с тех пор, как они ушли, до смерти Дж. Салимова: десять, двадцать
или сколько там - это не имеет значения, он без Шафиги, без Лейлы, и так будет
всегда, и эти две комнаты умерли, и все вещи, и никогда они не оживут, потому
что умер и сам Дж. Салимов и никогда уже не воскреснет, потому что ото не
имеет смысла, не имеет никакого смысла.
Это был день новруз-байрама. Да, ушли они в день новруз-байрама.
Лейла вырастет, выйдет замуж, может быть, будет счастлива - без него.
А может, Лейла вырастет, выйдет замуж или не выйдет, но будет несчастна -
без него.
И Шафига станет бабушкой, постареет, поседеет - без него.
Вернувшись в комнату, он открыл окно на улицу, высунулся в окно, и вдруг
ему представилось, что вот сейчас по этой улице пройдет похоронная процессия.
Рядом в окне показалась голова артиста, живущего по соседству. Увидев Дж.
Салимова, он, как обычно, улыбнулся криво и поздоровался: "Добрый вечер,
сосед".
Затем Дж. Салимов сел на диван и посмотрел на красного медвежонка: "Добрый
вечер, сосед".
Во
